Следующие характерные черты, свойственные теориям оформления буржуазной книги, определяют формализм этих взглядов:
Консервативное стремление к созданию неизменных, постоянных правил оформления, годных для применения в любой книге, и игнорирование того обстоятельства, что различные типы изданий требуют различных приемов оформления.
Ориентировка всевозможных правил оформления на требования, предъявляемые исключительно квалифицированным буржуазным читателем.
Консервативное стремление к созданию неизменных, постоянных правил оформления, годных для применения в любой книге, и игнорирование того обстоятельства, что различные типы изданий требуют различных приемов оформления.
Ориентировка всевозможных правил оформления на требования, предъявляемые исключительно квалифицированным буржуазным читателем.
Следующие характерные черты, свойственные теориям оформления буржуазной книги, определяют формализм этих взглядов:
Консервативное стремление к созданию неизменных, постоянных правил оформления, годных для применения в любой книге, и игнорирование того обстоятельства, что различные типы изданий требуют различных приемов оформления.
Ориентировка всевозможных правил оформления на требования, предъявляемые исключительно квалифицированным буржуазным читателем.
Сказанное может быть подтверждено рядом конкретных примеров.
Искусство книги не стремилось к исканию новых путей в области оформления книги. Наоборот, свои «идеалы» в этой области теоретики оформления искали в истории развития книги, стремились подражать старой рукописной и печатной книге. Стремление воссоздать на основе постоянных канонов искусство кустарного книжного производства, вместо того, чтобы работать над созданием новых книжных форм на базе техники современной полиграфии, — такова характерная черта библиономии. Несомненно, что история оформления книги, совершенно неразработанная до настоящего времени, дает богатейший материал для изучения проблем оформдения книги — материал, требующий тщательной критической переработки. Но из этого ни в коей мере не вытекает необходимость стремиться к воспроизведению приемов, созданных на основе в достаточной степени отсталой техники первопечатной книги.
К числу таких канонов оформления следует отнести, например, то, что некоторые из теоретиков оформления указывали на необходимость при наборе книги пользоваться для всех ее частей только шрифтом одной серии и его разновидностями (курсив, полужирный «своего» семейства и т. п.). Это так называемый принцип «единой гарнитуры». Такое правило признавалось абсолютным. Но можно ли признать его абсолютным? Конечно, нет. В отдельных случаях правило единой гарнитуры может быть применено; но очень часто, в зависимости от особенностей издания, в целях улучшения качества оформления, в целях создания большей выразительности отдельных элементов оформления, наконец, исходя из элементарной логики оформления, это правило сознательно нарушается. Например, в книге помещаются лозунг или цитата, имеющие особо важное значение. Для того чтобы их лучше выделить, оттенить, берется графически сильный шрифт (например, один из брусковых), четкий, резко отличающийся от шрифта основного текста. Если в пределах данной серии нет подходящего шрифта, то берется «чужой», подходящий для данной цели (об этом см. подробно ниже). С точки зрения же классических правил академического оформления буржуазной книги такой прием недопустим. Признавая, что в ряде случаев правило единой гарнитуры может быть применено в отношении отдельных (но определенных) типов книжной продукции, вместе с этим следует подчеркнуть, что оно имеет лишь относительное, условное значение.»В отношении ряда изданий это правило может оказаться неприменимым. Правило единой гарнитуры, отражая требования академического оформления, свойственного изданиям, рассчитанным на квалифицированные группы читателей, возводилось буржуазным книговедением в непреложный, чисто формальный канон.
Представители библиономии утверждают, например, что колонцифра в изданиях во всех случаях не должна бросаться в глаза.
Поэтому ее нужно набирать своим светлым шрифтом, но отнюдь не курсивом и безусловно не использовать для этой Цели полужирные шрифты. Для многих книг это указание должно быть признано справедливым, но в ряде случаев необходимо более сильное оформление колонцифры. Например, в справочных, в официально-документальных изданиях, имеющих значительное количество ссылок на страницы, содержащих ссылки на страницы в указателях и т. п., обусловливается частое использование колонцифры для нахождения того или иного материала; это обстоятельство может служить основанием для более четкого оформления колонцифры, в частности для набора ее более крупным кеглем или усиления ее оформления путем введения линейки и т. д. Однако некоторые оформители книжных изданий решили распространить эти положения на все издания. Практика таких технических редакторов, пытающихся «играть» на колонцифре,—использование ее как особого приема оформления без особой нужды в этом,— должна быть осуждена как чисто формальный прием оформления изданий.
Представители библиономии указывали, что в книге не следует давать выделения полужирными шрифтами, так как это придает неприятный вид странице. Между тем, практика нашей издательской работы говорит, что в ряде типов нашей книжной продукции (например, в учебниках для начальной и средней школы) выделение полужирным шрифтом является необходимым приемом оформления. Таким образом, и здесь принцип, выдвинутый библиономией, является условным и относительным, спорным, а в ряде случаев — неверным.
Приведенные примеры с достаточной очевидностью показывают, что представители буржуазного книговедения создавали мертвые, неизменные, чисто формальные приемы оформления, закрепившиеся в буржуазной книге и совершенно неприемлемые в советской книге.
Формулировки представителей «искусства книги» показывают, что выработанные ими основные правила оформления изданий претендуют на безотносительное использование их в любом издании. Другими словами, библиономия игнорирует то положение, что особенности оформления должны дифференцироваться в зависимости от типа книги. Универсальные правила оформления для книги «вообще»—такова одна из характерных черт буржуазной теории оформления книги. Это положение библиономии также неприменимо к советской книге, оформление которой строится дифференцированно в зависимости от типа книги.
Консервативное стремление к созданию неизменных, постоянных правил оформления, годных для применения в любой книге, и игнорирование того обстоятельства, что различные типы изданий требуют различных приемов оформления.
Ориентировка всевозможных правил оформления на требования, предъявляемые исключительно квалифицированным буржуазным читателем.
Сказанное может быть подтверждено рядом конкретных примеров.
Искусство книги не стремилось к исканию новых путей в области оформления книги. Наоборот, свои «идеалы» в этой области теоретики оформления искали в истории развития книги, стремились подражать старой рукописной и печатной книге. Стремление воссоздать на основе постоянных канонов искусство кустарного книжного производства, вместо того, чтобы работать над созданием новых книжных форм на базе техники современной полиграфии, — такова характерная черта библиономии. Несомненно, что история оформления книги, совершенно неразработанная до настоящего времени, дает богатейший материал для изучения проблем оформдения книги — материал, требующий тщательной критической переработки. Но из этого ни в коей мере не вытекает необходимость стремиться к воспроизведению приемов, созданных на основе в достаточной степени отсталой техники первопечатной книги.
К числу таких канонов оформления следует отнести, например, то, что некоторые из теоретиков оформления указывали на необходимость при наборе книги пользоваться для всех ее частей только шрифтом одной серии и его разновидностями (курсив, полужирный «своего» семейства и т. п.). Это так называемый принцип «единой гарнитуры». Такое правило признавалось абсолютным. Но можно ли признать его абсолютным? Конечно, нет. В отдельных случаях правило единой гарнитуры может быть применено; но очень часто, в зависимости от особенностей издания, в целях улучшения качества оформления, в целях создания большей выразительности отдельных элементов оформления, наконец, исходя из элементарной логики оформления, это правило сознательно нарушается. Например, в книге помещаются лозунг или цитата, имеющие особо важное значение. Для того чтобы их лучше выделить, оттенить, берется графически сильный шрифт (например, один из брусковых), четкий, резко отличающийся от шрифта основного текста. Если в пределах данной серии нет подходящего шрифта, то берется «чужой», подходящий для данной цели (об этом см. подробно ниже). С точки зрения же классических правил академического оформления буржуазной книги такой прием недопустим. Признавая, что в ряде случаев правило единой гарнитуры может быть применено в отношении отдельных (но определенных) типов книжной продукции, вместе с этим следует подчеркнуть, что оно имеет лишь относительное, условное значение.»В отношении ряда изданий это правило может оказаться неприменимым. Правило единой гарнитуры, отражая требования академического оформления, свойственного изданиям, рассчитанным на квалифицированные группы читателей, возводилось буржуазным книговедением в непреложный, чисто формальный канон.
Представители библиономии утверждают, например, что колонцифра в изданиях во всех случаях не должна бросаться в глаза.
Поэтому ее нужно набирать своим светлым шрифтом, но отнюдь не курсивом и безусловно не использовать для этой Цели полужирные шрифты. Для многих книг это указание должно быть признано справедливым, но в ряде случаев необходимо более сильное оформление колонцифры. Например, в справочных, в официально-документальных изданиях, имеющих значительное количество ссылок на страницы, содержащих ссылки на страницы в указателях и т. п., обусловливается частое использование колонцифры для нахождения того или иного материала; это обстоятельство может служить основанием для более четкого оформления колонцифры, в частности для набора ее более крупным кеглем или усиления ее оформления путем введения линейки и т. д. Однако некоторые оформители книжных изданий решили распространить эти положения на все издания. Практика таких технических редакторов, пытающихся «играть» на колонцифре,—использование ее как особого приема оформления без особой нужды в этом,— должна быть осуждена как чисто формальный прием оформления изданий.
Представители библиономии указывали, что в книге не следует давать выделения полужирными шрифтами, так как это придает неприятный вид странице. Между тем, практика нашей издательской работы говорит, что в ряде типов нашей книжной продукции (например, в учебниках для начальной и средней школы) выделение полужирным шрифтом является необходимым приемом оформления. Таким образом, и здесь принцип, выдвинутый библиономией, является условным и относительным, спорным, а в ряде случаев — неверным.
Приведенные примеры с достаточной очевидностью показывают, что представители буржуазного книговедения создавали мертвые, неизменные, чисто формальные приемы оформления, закрепившиеся в буржуазной книге и совершенно неприемлемые в советской книге.
Формулировки представителей «искусства книги» показывают, что выработанные ими основные правила оформления изданий претендуют на безотносительное использование их в любом издании. Другими словами, библиономия игнорирует то положение, что особенности оформления должны дифференцироваться в зависимости от типа книги. Универсальные правила оформления для книги «вообще»—такова одна из характерных черт буржуазной теории оформления книги. Это положение библиономии также неприменимо к советской книге, оформление которой строится дифференцированно в зависимости от типа книги.